Карлушины каникулы

ISBN 3-85409-332-2

Рецензии

Обыкновенное сумасшествие
Злые рассказы венской писательницы Клаудии Эрдхайм
Thomas Kraft, Landshuter Zeitung, 31.8.1994

Сплетни и пересуды, интриги и тщеславие, истрёпанные нервы и резкие выпады - с ехидным венским юмором Клаудиа Эрдхайм инсценирует в своём сборнике рассказов «Карлушины каникулы» внешне безобидные ситуации, из-за малейшего толчка выходящие из колеи и принимающие столь абсурдный ход, что их участники либо впадают в параноидное замешательство, либо открыто проявляют свою агрессивность. Дочь психоаналитика Теи Геннер-Эрдхайм, Клаудиа Эрдхайм чутко реагирует на всякого рода «психоштуки», и, пристально наблюдая за жестокостями и боями обыкновенного сумасшествия, с ядовитым шармом переводит их в почти архаические сцены, знакомые каждому, но кажущиеся тем не менее невероятными. История, давшая название сборнику, как и «Sufisticated», это довольно старый рассказ о робком университетском ассистенте, сделавшем давнишнее бабушкино требование «Кушай плотно, Карлуша» девизом жизни и тратящем всё своё свободное время на исследование храмов гурманства. Его короткая поездка по французским ресторанам напоминает паломничество, а самопотребность напряжения и склонность к извращениям портят вожделенное наслаждение. В психограмме «Та самая Файхтингер» Эрдхайм с позиции домовладелицы описывает распри, происходящие в доходном доме, терроризируемом общеизвестно невротичной жиличкой. Болезненное любопытство и полногласные жалобы, злословие и самосуд создают конфликт, насильственно заканчивающийся и оставляющий вопрос, кто же на самом деле потерял чувство реальности.
Рассказ «Круглый стол Эрдхаймов» это навеянная событиями из жизни автора карикатура на бурно протекающую предрождественскую семейную встречу, широкий горизонт ожиданий которой выливается своими сценками ревности и уколами в сплошное хаотическое недоразумение. И если в «Sufisticated» героиня, занимающаяся наукой, едет к своему приятелю-коллеге, чтобы наконец-то вместе закончить перевод лингвистическо-философского текста, а тот доводит её своей ленью и беспечностью до предельного нервного напряжения, то рассказ «Весь мир - одни побои» даёт нам возможность заглянуть за кулисы университета, со всеми его протекциями, связями и семейственностью.
Привлекательность рассказов в их языковой внушительности. Тон повествования лаконичный, юмор зло-плутовской, персонажи типизированы, а действие очень выразительно. Но в конце концов автор своей профессией и делает ставку на читателей, действуя по принципу: «Кто на рынке стоит, тот и товар свой выкрикивает». А кому есть что рассказать, как Клаудии Эрдхайм, того охотно слушают.

Erich Schirhuber
Neue Wiener Bücherbriefe, Heft 4/94

Венделин Шмидт-Денглер писала об одной из ранних книг Эрдхайм: «Бесхитростно, остроумно, сатирично.» Венский профессор германистики, прототип которого легко узнаваем, получает следующую характеристику: «Мюллер-Вольф, послушный мальчик, уже в школе бывший старостой и до сих пор носящий косой пробор и выглядящий уже со времён своей юности как брюзгливый старик.» Утешит ли обруганного, что в других местах другие персонажи - прочие венские германисты, прожорливый философ, квартиранты из дома Эрдхайм, и её семья тоже - получают литературные пощёчины, о каких редко приходится слышать? Кто ещё решится так просто говорить о «дураках, уже истребивших всю семью», о «чужаках» - всё, как кажется рецензенту, в самом удачном рассказе этого маленького сборника. «Та самая Файхтингер» представляет действительно более чем удручающую картину коллектива жильцов. Здесь становится пластичным и тон, так что к улыбкам и смеху примешивается жуть. Там, где, по мнению многих авторов, такие путаные понятия как такт или вкус создают для них границы, там-то и теплеет сердце автора. «Плевать на всю эту доброту» звучит в одном месте, немного завуалировано за всевозможными тирадами в адрес «Мюллер-Вольфа». Жестокая фраза, которая не должна остаться незамеченной: автор вставляет себя в свои произведения в роли «Эрдхайм», домовладелицы, которую несказанно раздражают её жильцы, «ненавистной» сотрудницы при одном проекте, в роли каким-то образом обременённой протоколистки на семейном рождественском вечере. Так что, кто считает себя хорошим человеком, чего никогда не надо делать, тот бросает первый камень.

Отрывок из книги

ꁗвонить в «Крокодил» совершенно бессмысленно. На сегодняшний вечер он там уже точно столика не получит. Ничего. Это для него не новость. В Страсбурге есть и другие интересные рестораны. Заглянуть-ка в «Мишлан». А как насчёт «Бюрэисель». Он, конечно, всего лишь однозвёздочный. Зато якобы прекрасно расположен. В парке оранжереи. Вот он сейчас и посмотрит. Он немедля звонит и заказывает столик. Всё в порядке. Конечно, он закажет большой обед. Кушай плотно, Карлуша, повторяла его бабушка. Еда, учёба, отдых, еда, сон. У старухи было простое, но ясное мировоззрение. Он на славу потрудился и сделал прекрасный доклад. Теперь можно себя и побаловать. Конечно, он имеет право. Какое же вино ему взять. К рыбе конечно Эльзасский рислинг. К бифштексу из косули он возьмёт Бордосское. Во Франции не существует пол-бутылок. Но он обязательно должен заказать белое и красное. Ничего. Это создаст ему весёлое настроение. Тартар из лосося. М-м. Не так уж плохо. Свежий, дышит морем. Может, чуть-чуть кисловат. Вино великолепно. Пряное, ароматное, с тонким букетом. Строго говоря, сюда нужно было белое Бургундское. Немного переборщили с лимоном в тартаре. Или ему только кажется? Морской язык в огуречном соусе. Соус оригинальный; бархатистый; рыба по консистенции в самый раз. Почему у них всего одна звездочка? Пока что он не мог бы сказать, что готовят здесь хуже, чем у Витцигмана. Что это за мясо? Что-то новое для него. Должно быть, какая-то птица. Надо дома посмотреть по справочнику. Вкус очень необычный. А обслуживание оставляет желать лучшего. В «Крокодиле» шло одно за другим. Что такое с официанткой? Шербет ничем не примечательный. Бифштекс безупречен. Внутри ещё непрожареный, почти с кровью. Действительно не хуже, чем у Витцигмана. Соус немного жидковат; у Витцигмана он гуще; и подаётся с гусиной печенью; может, так лучше? Тонкое Бордосское, но не слишком ли молодое? Да, настоящее старое Бордосское очень уж дорого. Интересно, какой вкус у Латура 45 года Если его пригласят преподавать в университете, он выпьет бокал. Ведь тогда он станет должностным лицом, пожизненно. Может быть, у них не такой большой репертуар, поэтому только одна звёздочка. Официантка опять совсем не торопится. Нет, это невероятно. Его чело омрачается. Он всё-таки не ошибся. Она действительно насквозь провоняла потом. Это сильно. Сырное ассорти прекрасно, как всегда. Во Франции ещё существуют десертные тележки. Малиновый шербет, ежевичный шербет - божественно - белый шоколадный торт. Ещё немного шербета. Кофе, коньяк, сигара. Как приятно. Пора не спеша расплачиваться и ехать в отель.