Раньше всё было лучше

ISBN 3-85409-332-2

Рецензии

Клаудиа Эрдхайм рассказывает истории из России

Это был тот самый переходный период, когда Клаудиа Эрдхайм с перерывами жила в России. Она провела здесь около двух лет, не только живя в Москве, но и путешествуя по всей стране. Её пребывание в России закончилось 29 сентября 1998 года, спустя шесть недель после кризиса. Но и до этого жизнь в стране была нелёгкой, здешние будни совсем иные, чем в Западной Европе, мирной и сытой вот уже более пятидесяти лет. В пяти рассказах, удивительных историях об удивительной стране и её жителях, Эрдхайм делится своими русскими встречами, приключениями и впечатлениями. Её дар, увидеть смешное даже в самых больших лишениях, найти весёлое даже в самой ужасной неразберихе, выводят книгу далеко за рамки обычных путевых заметок. Они, эти обычные путевые заметки, даются в сопроводительном фотоальбоме. Но Клаудиа Эрдхайм прежде всего писательница, а не фотограф. И выстроенные плотным рядом снимки мало чем отличаются от давно известных фотографий из России и Украины. И то, что их всё-таки не так просто было сделать в (новой) России, так как старые функционеры всё ещё цепляются за прежние запреты, является лишь одной из граней в пёстрой мозаике этой так мало нам знакомой страны. С момента поездки Эрдхайм в Россию времена не изменились к лучшему, то, как люди справляются с тяжёлой повседневностью, осталось без изменений и с симпатией описано автором.


Elsbeth Wolffheim

Кажется, было ещё что-то? Да, точно: «светлое будущее»! Об этом же всегда мечтали, в те времена, при Советском Союзе. Только светлое будущее окончательно рассыпалось. Вместо этого в России сегодня бредят светлым прошлым. Во всяком случае, именно ностальгический тон встречала Клаудиа Эрдхайм, во время своего - с перерывами - пребывания в России в 1995 - 1998 годах. Полученные впечатления она опубликовала под названием, говорящим само за себя: Раньше всё было лучше. В своей книге автор описывает отдельные судьбы, позволяющие увидеть срез сегодняшней жизни. Интересная деталь: изображённые Клаудией Эрдхайм - не выдающиеся личности, не высокопоставленные политики, не знаменитости из мира искусства, а обычные, средние люди. Познакомиться с ними было легко: автор, прекрасно говорящая по-русски, всегда жила на частных квартирах, будь то в Москве, Петербурге или Казани. Таким образом, для неё не представляло труда узнать обо всём интересовавшем её: о жилищных условиях, о пенсиях и зарплатах, о праздничных традициях и политической ориентации. И это всё - не только о хозяевах квартир, но и об их родственниках и друзьях, охотно заходивших в гости, чтобы познакомиться с женщиной, приехавшей с Запада. Быстро передавалась новость, что она - писательница. А может, и журналистка? Это было бы ещё лучше, ведь тогда она могла бы опубликовать на Западе всю ту информацию, которой их засыпали друзья и всевозможные родственники. Но зачем? Неужели они вправду верят, что Запад станет прислушиваться к их обыденным маленьким трагедиям?
Неважно, музыкант Коля верит. У него отняли жильё. Двое парней ворвались к нему, связали и вынудили переписать квартиру на них. Откажись он, его бы просто прикончили; в России это не редкость. Но Коля не сдаётся. Уже четыре года он борется, пытаясь отсудить свою квартиру обратно, иногда прибегая к помощи сомнительных адвокатов. Клаудиа должна присутствовать на судебных заседаниях. Ведь женщина с Запада может повлиять на судей! Между тем русский Кольхаас начал пить, а однажды даже попал в психушку. Но он снова появляется и воюет дальше. Как и многие другие.
Или история болезни самой писательницы, тоже тот ещё фрагмент сумасшедшей жизни. Она давно уже страдает тяжёлым заболеванием кишечника и попадает к категоричной специалистке по акупунктуре. Ловко управляясь с иголками, та с ностальгией вспоминает прошлое. Раньше не было ни преступности, ни наркотиков, ни бедности; колбаса была лучше, ну и вообще! Возражения не принимаются, уж она-то лучше знает. Консьержка тоже лучше знает: при Сталине «царил порядок». Минуточку, так ведь «царил страх»? На это вопиющий ответ: «страх был только у интеллигенции». Можно было бы цитировать и цитировать дальше. Из больницы, в которую попадает автор, с вещевых рынков, где у неё хотят отнять камеру, так как съёмка якобы запрещена, и так далее и тому подобное. Привлекательность этих живых заметок состоит в том, что Клаудиа Эрдхайм лишь описывает то, что она видит и слышит, не добавляя комментариев - будто бы она корреспондент информационного агенства. Она включается в какую-то сцену, как правило в диалог, из которого по капельке узнаются детали из жизни говорящих. А уж читатель сам достраивает предысторию. Этот метод постепенного разоблачения - при кажущемся невмешательстве автора - очень убедителен. Свои мысли и чувства писательница с холодной сдержанностью оставляет при себе. Большей частью. Только в случаях, когда она уж слишком близко соприкасается с проявлениями народной российской болезни под названием безучастность, laissez faire, в загаженных подъездах и вонючих туалетах, у неё вырывается брезгливое «бррр».
Во всём описанном можно убедиться собственными глазами. Из этих пребываний в России составился увлекательный фотоальбом, в котором во всей красе предстают не монументальные постройки, а более обыденное и всякого рода грустное: нищие, калеки, рыночные прилавки, запущенные улицы, бездомные собаки. Тут и там остатки былой роскоши: помпезное метро, праздничные процессии во главе со стариками, звенящими гроздьями орденов. И дальше - фотографии студентов, внушающие надежду, что настанут ещё лучшие времена. Когда-нибудь. Любимый мотив Клаудии Эрдхайм в обеих книгах: старушки с круглыми, добродушными лицами. Этого-то в России как раз предостаточно: непритворная доброта, готовность помочь, забота о ближнем, прежде всего о госте. Автор охотно пользуется этим и за это любит Россию. С ней охотно соглашаешься, прочитав книгу.

Отрывок из книги

В этот раз на нём кожаное пальто модели 70-х годов. Приталенное, довольно потёртое. И снова эта нейлоновая спортивная сумка наперевес. Ему нужно ещё купить что-нибудь поесть. Он покупает кусок отвратительной докторской, похожей на нашу Extrawurst, только неизмеримо хуже. И бутылку водки. Место не из лучших. Спальный район самого дрянного пошиба. Коля живёт в однокомнатной квартире, принадлежавшей его покойной матери. Его двухкомнатную квартиру продал один из его учеников.

- Что?
- Да, он бандит. Он продал мою квартиру.
- Как это возможно? Такого же просто не может быть.
- Может. Меня похитили и держали двенадцать дней, угрожая убить мою
  мать.
- Кто?
- Бандиты. У Вас есть с собой магнитофон?
- Нет. Я забыла.
- Жалко. Вы могли бы записать историю, которую я Вам рассказываю и
  сделать из этого передачу.
- В следующий раз. Но я писательница, а не журналистка.
- Может Вы знаете кого-нибудь на телевидении, кто интересуется такими
  вещами.
- Я могу узнать. Как же этому малому удалось продать Вашу квартиру?
  Этого я вообще не понимаю.
- Но он же бандит, уголовник. Крутил какие-то дела с армянами.

Этого я не понимаю. По-немецки, наверное, тоже бы не поняла. Отец этого парня очень известен и чудовищно богат. Но он не может сказать мне, кто это.

- Почему Вы не можете сказать мне?
- Я не могу.
- Как же точно всё это произошло? Как Вас похитили?
- Об этом я вообще не хочу говорить.

Он закрывает лицо руками.

- Но если Вы хотите, чтобы я написала об этом, Вы должны рассказать
  мне.
- Этот малый должен был прийти ко мне на урок игры на гитаре.
- Сколько же ему лет?
- 20, тогда ему было 16. Он пришёл с одним другом. Они связали меня,
  схватили с двух сторон и сказали, мы убьём твою мать, если ты не
  пойдёшь с нами. Потом затолкали меня в машину и привезли в квартиру
  на тринадцатом этаже. В северном Алтуфьево. Они заставили меня
  подписать бумагу, что я продаю квартиру. Каждый день они угрожали
  убить мою мать. Они держали меня двенадцать дней. Этого я вообще не
  хочу рассказывать. Теперь этот парень исчез. Его отец тоже не знает,
  где он.
- А другой парень?
- Он тоже исчез.
- Он такой же молодой?
- Нет, он был постарше. Двадцать с чем-нибудь, может 23.